Философ, культуролог, эссеист, 1-й зам. главного редактора
философского журнала "Фрагменты", лауреат премии им. А.Адамовича
(2002)

                            *  *  *

  Родился в 1950 году в "мястэчку" Свислочь. Окончил московский
Литинститут, успел поработать в разных качествах - от кладовщика
до редактора отдела литературного журнала "Крынiца". Акудович
мастер спорта СССР по спортивному туризму, лазит по горам вот уже
четверть века. В 1999 году издал книжку "Мяне няма", чем прочно
закрепил за собой данное определение. И вот совсем недавно,
человек, которого "няма", решил разбурить Париж -- именно так
называется последняя книга философа.

                                             С сайта www.naviny.by

                            *  *  *

  Из работы "Нигде и никто":

  Большинство из нас если не понимает, то уже предчувствует, что
культура как основное целое всех предшествующих цивилизаций на
глазах маргинализируется, распадается на фрагменты, локальные
события, частные инициативы, но, даже осознавая всё это, мы не
желаем и не можем отбывать бытие иначе, чем отбывали до этого
осознания. Что естественно. Человеку только кажется, что он ищет
истину, на самом деле он жаждет лишь комфорта. А какой может быть
комфорт в голой экзистенции, выставленной на сквозняки времени?

  Согласно с традиционной схемой развития исторических событий,
наше желание возродить национальную культуру во всех её
значениях, чтобы на этом фундаменте создать национальное
государство, было и логичным, и естественным, и ясным в стратегии
реализации: Освободившись от российского колониального угнетения,
нужно очистить обыденное сознание от остатков колониального
наследия и на коллективном 'табула раса' объяснить белорусскими
словами смысл белорусской идеи. Каким же было наше удивление,
когда почти ничего из обозначенного в целях не получилось
осуществить. Теперь белорусские политологи, аналитики,
культурологи ищут причину поражения белорусской идеи в слабом
национальном сознании народа, в скрытой интервенционной политике
России, в стратегических просчётах политиков и тому подобном:

  Всё это так, и все наши теоретики во многом правы, но, как мне
кажется, сущностная причина поражения национального движения
заключается в другом, а именно в том, о чём говорилось выше.

  Момент реализации проекта национального возрождения пришёлся на
пору взрыва коммуникаций, после которого главенствует уже не
событие культуры, а информационное событие. Убедить сегодня
белорусское общество - уже почти целиком находящее себя в
информационном дискурсе - забыть про реальную пору существования
и посвятить себя восстановлению бастионов национальной культуры -
это то же самое, что убедить общество в необходимости постройки
старинных замков для успешной защиты от нашествия чужаков.

  Именно из-за того, что национальную культуру сегодня нужно
отвоёвывать не у российских или других завоевателей, а
отвоёвывать её нужно у самого времени, не предполагающего уже
существования культуры вообще, идея национального возрождения не
родила широкого народного движения и, после короткого периода
относительной активности, свернулась до размеров того, что можно
назвать белорусской версией гессианской Провинции Касталия.

  Сегодня всё белорусское: белорусский язык, история, культура в
целом, - это не пространство жизнедеятельности общества, а приют
для интеллектуалов, духовной элиты, для всех, кому неуютно без
одеяний культуры. В связи с последним интересно отметить, что
среди тех, кто сегодня активно и увлечённо работает в
национальной культуре на благо всего белорусского, совсем не
много этнически чистых белорусов. Этот факт можно трактовать
по-разному, но, на мой взгляд, он прежде всего свидетельствует о
том, что к белорусской идее присоединяются не столько из-за
этнической идентичности, сколько для того, чтобы быть включённым
в реальные дела реальной культуры. А если выразиться менее
деликатно, то нужно сказать, что в белорусскую культурную
Провинцию сегодня бегут отсюда не столько ради неё самой, сколько
для того, чтобы спрятаться там от ситуации тотального Нигде и
Никто, потому что разбросанный по всему миру взрывом коммуникаций
человек сегодня онтологически может собраться в одно целое только
в дискурсе идентификации себя с тем или иным культурным кодом: И
никого из этих беглецов особенно не волнует, что в эпоху
коммуникативно открытого пространства, замкнутая сама в себе
Белорусская Касталия является образованием искусственным,
существующим вопреки реальному времени и поэтому не имеющим
внятной перспективы. Впрочем, в смысле перспективы мы мало чем
отличаемся от других. Беларусь сегодня - это Франция завтра. Если
культура как целое перестаёт быть основной опорой бытия, то всех
нас ждёт одинаковая судьба. И, возможно, единственное, что вскоре
будет нас отличать друг от друга, -- это количество воли к
сопротивлению ситуации Нигде и Никто.